Так
повелось, что в каждой синагоге к праздникам, а особенно к наступлению Дней
трепета, пытаются заполучить хорошего кантора. Мы благодарим Б-га, что в этом
году у нас в общине появился молодой кантор с хорошим голосом и замечательными
способностями вести молитвы. Я надеюсь, что в Рош ѓаШоно, а еще больше в
Йом-Кипур вся община будет наслаждаться его пением.
А знаете
ли вы, когда это началось? Кто предложил, чтобы в молитве участвовали кантор и
хор? Почему слова молитвы произносят нараспев? Может, было бы достаточно прийти
в синагогу, прочитать текст молитвы и уйти домой? Для чего нужно это
песнопение?
Порядок
проведения молитвы в синагоге основан на модели служения в Иерусалимском Храме,
которое, как мы помним, сопровождало «пение левитов». Коѓены должны были
совершать жертвоприношения в Храме. А обязанности левитов разделялись по двум
направлениям: охрана и сопровождение Храмовой службы пением и игрой на
музыкальных инструментах. Те левиты, у которых не было способностей к музыке,
получали работу привратника или охранника. Их задачей было охранять Храм — и не
потому, что евреи боялись воров и врагов, но потому, что в этом выражалось
особое уважение к столь святому месту. Рамбам писал по этому поводу: «Не похож
дворец, у которого есть стража, на дворец, который никто не охраняет» («Законы
Храма», начало гл. 8). А те представители колена Леви, которые умели петь,
присоединялись к хору левитов.
Музыка и
пение сопровождали весь ход Храмовой службы. Каждый раз, когда совершали
общественные жертвы и, конечно, во время обряда жертвоприношения на праздники и
в новомесячье, коѓены трубили в трубы. Кроме этого, исполнял гимны хор левитов,
стоявший на духане — возвышении, представлявшем собой 15 ступеней,
отделявших женский двор от эзрас Исроэль (части Храма, предназначенной
для мужчин, не относящихся к колену Леви). Ансамбль левитов состоял из более
чем ста человек, так как хор пел в сопровождении многочисленной группы
музыкальных инструментов, некоторые из которых упоминаются в последней главе
Теѓилим: «Славьте Его, трубя в рог, славьте Его на лире и арфе! Славьте Его с
тимпаном и махолем, славьте Его на струнах и органе! Славьте Его на
звучных кимвалах, славьте Его на кимвалах громогласных…» (Теѓилим, 150: 3–5).
Следовательно,
евреи, пришедшие в Храм, могли наслаждаться самым великолепным концертом,
который только можно было посетить в те дни. Это было похоже на то, как сегодня
люди приходят на концерты филармонического оркестра, чтобы послушать
произведения классической музыки.
В Книге
Теѓилим есть указания на то, что некоторые псалмы пели в Храме. Многие главы
начинаются с примечания «Руководителю музыкантов», а другие главы начинаются со
слов «песнь», «гимн» и т. д. Кроме того, ежедневно в завершение утренней
молитвы мы прочитываем «Песнь дня» — псалом, который в этот день недели пели
левиты в Храме. А некоторые говорят, что мелодия молитвы Коль нидрей
тоже происходит от песни, звучавшей когда-то в Храме…
Музыке и
песнопениям отводилась важная роль и в жизни еврейских пророков, которые, желая,
чтобы на них снизошел дух пророчества, играли на киноре или невеле
и пели вместе с хором.
Почему
песнопения исполняли столь важную роль в храмовой службе? Для того чтобы
служить Б-гу, прийти к раскаянию, нужно разбудить душу человека. И нет лучшего
способа вызвать духовный подъем, чем музыка и пение. Хор левитов помогал
евреям, пришедшим в Храм, совершать тшуву.
Хасидизм
возвел песнопение на самые прекрасные высоты и сделал важной составляющей
нашего служения Творцу. Хасиды говорят «Нигун — это перо души» (нигун
означает на иврите «напев»). То, что трудно выразить словами, может быть
выражено напевом.
История,
которую я хочу вам рассказать, наглядно подтверждает силу хасидских нигуним.
Я уже
писал про третьего президента Израиля, Шнеура-Залмана Шазара, который был
потомком хабадской семьи (его дед по материнской линии был хасидом Ребе
Цемах-Цедека и Ребе Маѓараша). Однако сам Шазар вырос в эпоху просвещения и
сионизма и на долгие годы отошел от религии. В конце своих дней он вернулся в
иудаизм и сблизился с Любавичским Ребе. В своих воспоминаниях он пишет о том,
что дало ему силы сохранить связь с традицией предков.
В 1911 году,
перед репатриацией в Израиль, Шазар навестил своего деда в местечке Мир и
провел у него свою последнюю Субботу на родине. Он подробно рассказывает, как
он отпраздновал с дедом Субботу, а в воскресенье утром дед вышел проводить
внука в дальнюю дорогу.
За
несколько минут до того, как Шазар забрался на повозку, чтобы начать свой путь
в Израиль (это было их прощание навсегда), дед сказал: «Послушай, внук мой, ты
хорошо знаешь этот нигун. У нас есть предание, которое гласит, что если
хасид хочет вспомнить эту святую мелодию, а она ускользает от него, и он
прилагает огромные усилия вызвать нигун из глубин своей памяти, но все
напрасно, то это знак свыше, что в этот час он сбился с дороги и ему необходимо
разобраться в своих действиях и покаяться. Ведь не зря этот нигун
покидает нашу душу! Он является «пробным камнем» для нас! Помни об этом!».
(Речь
здесь идет об одном из десяти напевов Алтер Ребе, рабби Шнеура-Залмана из Ляд,
основателя Хабада. Это очень серьезный нигун, который сегодня поют
только в самые торжественные и священные моменты — например, на свадьбе, когда
сопровождают жениха и невесту к хупе. Этот нигун называется «Арба
бовес — Четырехвратный», потому что четыре составляющие его части
символизируют четыре мира Ацилус, Брия, Йецира, Асия,
которые соответствуют четырем буквам Имени Всевышнего: йуд освещает мир Ацилус,
первая ѓей — мир Брия, вав — мир Йецира, и
последняя ѓей — мир Асия. Четыре буквы Имени Всевышнего также
освещают четыре уровня души — нефеш, руах, нешама, хая.
Ученики Алтер Ребе назвали этот нигун «Шойфар Мошиаха», потому
что его мелодия вызывает страстное желание прихода Мошиаха.)
Шазар,
который был назван Шнеуром-Залманом в честь Алтер Ребе, рассказывает, что этот нигун
всегда оберегал его во всех взлетах и падениях, которые были в его жизни. Он
был членом делегации Еврейского агентства на ассамблее ООН в тот исторический
день 16 кислева 5708 года (29 ноября 1947 года), когда была принята резолюция
ООН о судьбе Израиля и создании еврейского государства. Сидя в зале Ассамблеи
ООН, Шазар очень волновался. Целый день его душой овладевали то страх, то
надежда. И тогда он вспомнил то, что сказал ему в час прощания его дед, хасид
Хабада: «Если ты в растерянности, отыщи в своей памяти нигун Алтер Ребе.
И если ты вспомнишь его мелодию, и она наполнит твою душу, то это знак, что ты
на верном пути, а если нет — то…» В тот день Шазар мучительно пытался напеть нигун,
но у него ничего не получалось. Он еще и еще раз вызывал его мелодию из глубин
воспоминаний о своей молодости, но тщетно. Это еще больше усилило
замешательство и тревогу, царившие в его душе. И тут он заметил человека
еврейского вида. Шазар написал на листке бумаги: «О Б-г, спаси нас!» и послал
записку этому человеку. Через некоторое время он получил ответ на том же
листке: «О Б-г, пошли нам удачу!» (Теѓилим, 118: 25). В одно мгновение его
глаза загорелись и из тайных уголков души возник желанный напев Алтер Ребе,
который он пытался вспомнить. И в ту же минуту тревога и замешательство
покинули его! Так хасидский нигун все эти годы поддерживал связь Шазара
с иудаизмом. Почему? Потому что мелодия затрагивает самые сокровенные глубины
души, куда слова не могут проникнуть и оказать свое влияние.
…В нашей
сегодняшней недельной главе «Ѓаазину» мы читаем: «И пришел Моше, и говорил все
слова этой песни во услышание народу» (Дворим, 32: 44). И здесь, и в предыдущей
главе Тора называется «песней»: «И ныне запишите себе эту песнь» (Дворим, 31: 18,
из этого стиха выучивается заповедь написания Свитка Торы). Почему же Тора
называется песней?
Эти слова сообщают
и указывают нам, что Тора — не просто свод сухих законов, который человек
читает, чтобы знать, что такое закон, подобно адвокату, изучающему юридическую
литературу. Тора — это поэзия! Ее чтение должно вызывать у человека душевные
движения. Вы замечали, как маленький ребенок, услышав песню, начинает
инстинктивно двигаться и раскачиваться в такт музыке? Так и Тора призвана
пробудить в человеке движения души и поднять его на совершенно иной духовный
уровень.
У пения
есть еще одно преимущество перед речью. Выслушав чьи-то речи один раз, вы вряд
ли захотите слушать это снова. А если кто-то повторяет их, то это начинает
сильно вас раздражать. Музыка же воздействует на нас совершенно по-другому.
Когда певец заканчивает исполнение прекрасной песни, публика кричит: «Браво!
Бис!». Зрители желают вновь послушать ту же песню! И в то же время, я никогда
не слышал, чтобы кто-нибудь из слушателей попросил раввина: «Вы произнесли
такую хорошую проповедь, пожалуйста, повторите ее еще раз!» Наоборот, общество
бывает недовольно, если раввин по ошибке повторит то, о чем говорил раньше.
Тора
называется песней, и мы поем ее святые слова, чтобы она всегда звучала музыкой
в наших сердцах, чтобы мы всегда хотели читать ее снова и снова, и нам никогда
не надоедало слушать эту вечную мелодию, которую невозможно остановить…
Рав Авроом Вольф, главный раввин Одессы и Юга Украины |