Перед Рош ѓаШоно встретил я одного еврея и пригласил его прийти в синагогу на праздничные молитвы, послушать трубление в шойфар. Он ответил мне: «Рабби, вы же знаете, что я человек неверующий!» — «А как же Йом-Кипур?» — спросил я. «Ну, это совсем другое дело. В Йом-Кипур я приду в синагогу. Даже если не будет места сидеть, я простою всю молитву до конца!» Не сомневаюсь, что увижу его в синагоге в Йом-Кипур.

Если вы повстречаете этого еврея, обратите внимание, что он, конечно же, будет поститься и сидеть в синагоге, и молиться. Попробуйте спросить его после молитвы: «Ты веришь в Б-га?», и вы не получите простого ответа: «Гм-м! В зависимости от того, что ты имеешь в виду, когда говоришь «Б-г».

Спросите у других евреев, которых вы увидите в синагоге в Йом-Кипур: «Вы считаете себя верующими людьми?» Я уверен, что будут такие, кто рассмеется в ответ и скажет, что он самый что ни на есть далекий от религии человек. «Не смешите меня! — скажет такой еврей. — Вы знаете, что я ем на завтрак?..» И тут же он будет рассказывать: «Вот мой дед по материнской линии — он был верующий, а я…» Но если, в полном недоумении, спросить: «Так почему ты здесь?», он ответит: «Почему ты спрашиваешь? Разве сегодня не Йом-Кипур?!» Этот человек и подобные ему словно хотят сказать нам: «Почему я здесь? Потому что Всевышний хочет, чтобы еврей в Йом-Кипур был в синагоге. Где же еще я могу в таком случае быть?!»

К моему большому сожалению, многие говорят таким людям: «Если ты не веришь в Б-га, если ты нерелигиозный человек, значит — не приходи в синагогу!» Любавичский Ребе придерживается другого мнения. Эта «нелогичность» и есть то, что делает нас евреями. Она показывает насколько мы особенны в наших отношениях со Всевышним. Человек может говорить: меня это не трогает, меня это не касается, я не хочу быть евреем, я не хочу верить в Б-га. Я даже не хочу обо всем этом слышать!.. Но Он хочет, чтобы я был здесь, и поэтому я здесь.

То же самое происходит в Песах. Каждый еврей сидит за столом и участвует в седере. Спросите среднестатистического еврея: «Ты веришь в Б-га?» — «Оставь меня в покое!» — ответит он. «Ты — верующий?» — он рассмеется вам в лицо. «Но ведь ты празднуешь Исход из Египта, который был более трех тысячелетий назад! Почему ты здесь?» — «А где ты хочешь, чтобы я был?! — ответит он. — Ведь это Песах!..»

…Около 3300 лет тому назад Всевышний спросил, хочет ли еврейский народ заключить с Ним брачный союз. Мы согласились, и у нас состоялась потрясающая свадебная церемония с особыми спецэффектами — мы были в восторге. После свадьбы Он сказал: «Я хотел бы, чтобы вы занялись для Меня некоторыми вещами, а Я скоро вернусь», — и с тех пор никто о Нем не слышал многие столетия. Он посылал пророков и послания, писал на стенах… и все.

Представьте себе супружескую пару, которая недавно поженилась. Молодой муж говорит жене: «Дорогая, приготовь что-нибудь покушать, пожалуйста. Я через пару минут вернусь». Она начинает готовить, а муж… возвращается через 3300 лет! Он входит в дом, садится за стол и пробует суп, который… оказывается холодным!!! Какой будет его реакция? Если он умный человек, то не станет жаловаться. Вместо этого он подумает, что это еще чудо, что дом вообще стоит на том же месте… Суп остыл? Ну, что же, за столько лет суп вполне мог остыть.

Если Мошиах придет сейчас и захочет судить нас, то что он обнаружит? Холодный суп?

Нет, говорит Любавичский Ребе, если Мошиах придет сейчас, он увидит еврейский народ невероятно здоровым духовно. Нам все еще есть дело до нашего еврейства, а это значит, что нам есть дело до наших отношений со Всевышним. Наш суп остыл? Он совершенно холодный? Пусть так. Но кто в этом виноват? И кому зачтется то, что вообще есть суп?

Наши отношения со Всевышним — это особые отношения. Главное — это не религия и законы, которые мы исполняем, а то, что мы есть сами, кто мы и что мы из себя представляем. Каждый еврей стремится творить добро. Каждый хочет добавить что-то, но иногда мы не успеваем сделать все, что необходимо, поэтому наш суп слегка остыл. Но не надо стыдиться того, что Мошиах застанет нас с холодным супом. После тех испытаний, через которые мы прошли, нам все еще есть дело до наших отношений с Б-гом, и это — главное…

Рассказывая о холодном супе, я вспомнил одну историю, которая произошла в очень холодном месте, но с более горячим супом. В 1951 году в Йом-Кипур мой тесть рав Моше Гринберг произнес все положенные в этот день молитвы. Все, кроме одной, самой серьезной и самой важной — «Коль нидрей».

Он был тогда молодым парнем и находился в Сибири, в лагере. Он был осужден за то, что пытался бежать из Советской России. Он мечтал уехать в Эрец-Исроэль, но его схватили, осудили по статье 54-1 «а» УК УССР и приговорили к 25 годам лишения свободы! Так он расстался с родителями и двумя сестрами (его брат тоже был осужден за такое же преступление и находился в другом лагере).

Почти тысяча заключенных работала вместе с моим тестем на строительстве электростанции, около двадцати из них были евреями. Лето шло к концу, и заключенные-евреи начали думать о том, как они отметят приближающиеся праздники. Они знали, что у них не будет ни шойфара, ни Свитка Торы, ни талесов, но они надеялись, что смогут достать хотя бы молитвенник.

Рав Гринберг приметил одного похожего на еврея человека из вольнонаемных. Это был инженер, который работал в лагере над различными проектами. Выбрав удобный момент, мой тесть подошел к инженеру и прошептал ему на идиш: «Кэнсту мир эфшер ѓелфен? — Можешь ли ты мне помочь?» (в те времена бóльшая часть евреев в СССР свободно говорила на идиш). Рав Гринберг заметил искру понимания в глазах инженера и продолжил: «Можешь ли ты принести для заключенных Сидур?» Инженер медлил с ответом, хорошо понимая, что эта затея смертельно опасна для них обоих. И все-таки он согласился попробовать.

Прошло несколько дней, и рав Гринберг спросил инженера, есть ли какие-то новости. Тот ответил, что у него есть и хорошие, и плохие новости. С большим трудом он нашел махзор (сборник молитв на Рош ѓаШоно и Йом-Кипур), но книга принадлежала отцу его подруги, и когда она попросила у отца дать ей книгу, тот сильно разгневался. Может она сказала ему для чего нужен махзор, а может и нет… Но рав Гринберг не хотел отступать и предложил, чтобы инженер пронес книгу в лагерь, а он перепишет ее и вернет до Рош ѓаШоно. Так они и поступили.

Вскоре книга попала в руки моего тестя. Для того чтобы переписать ее, он соорудил большой деревянный ящик, в который заползал на несколько часов в день. Там, скрытый от чьих-либо глаз, он переписал все молитвы. Только одной страницы не хватало в книге. На этой странице была молитва «Коль нидрей», которую произносят первой в Йом-Кипур.

Рав Гринберг вернул книгу, а вскоре пришла и осень. Из писем, которые заключенные изредка получали в лагере, они вычислили даты праздников. В канун Рош ѓаШоно подкупили охранников (сигаретами или еще чем-то) и собрались вместе, чтобы совершить праздничные молитвы. Используя свой рукописный махзор, рав Гринберг читал вслух молитвы как хазан, а все остальные повторяли за ним тихими, но торжественными голосами. Через семь дней после этого, в канун Йом-Кипур, они снова собрались вместе, чтобы произнести молитву «Коль нидрей», но, несмотря на все старания, никто из присутствующих не смог вспомнить все ее слова (очевидно, потому, что эта молитва произносится на арамейском языке, более сложном для запоминания).

По истечению почти семи лет заключения, вскоре после смерти Сталина, да сотрется его имя, рав Гринберг вместе с другими политическими заключенными был освобожден. Единственной вещью, которую он взял с собой на свободу, был его рукописный махзор. Он вернулся к своей семье, которая жила в Подмосковье, а немного позже женился. В 1967 году его семья получила долгожданное разрешение на переезд в Израиль. Махзор переехал в Эрец-Исроэль вместе с ними. В 1973 году рав Гринберг посетил Любавичского Ребе в Нью-Йорке и подарил махзор Ребе…

Когда я однажды спросил своего тестя, рава Гринберга, какие часы в сталинском лагере были для него самыми тяжелыми, он ответил: первые минуты молитвы «Коль нидрей», когда он пытался и не мог вспомнить эту столь важную молитву. Если мы применим уже использованное нами выше образное сравнение, то раву Гринбергу и евреям, которые были с ним, удалось преподнести «мужу»-Всевышнему горячий суп. Несмотря на страшные тяготы лагерной жизни, они произносили молитвы Дня Искупления. Однако в их супе не хватало соли, он, с их точки зрения, не был идеален: у них не было молитвы «Коль нидрей».

Сегодня у нас тоже есть суп. Может быть он приостыл, но в нем есть достаточно соли: у нас есть махзоры, в которых молитва «Коль нидрей» представлена полностью, и, заметьте, она не переписана на листочках в концлагере, а напечатана на красивой бумаге в книге с роскошным переплетом, она даже переведена на русский язык. В этом году в Йом-Кипур мы прочитаем ее с большей сосредоточенностью и вдохновением: может быть нам удастся добавить соли в тот суп, который приготовили рав Гринберг и его друзья много лет назад в далекой Сибири.

Но встает самый важный вопрос: а что же будет завтра? Станем ли мы после праздничных молитв лучше и продолжим ли мы быть такими после Йом-Кипура?

В своей жизни я участвовал в большом количестве совещаний, собраний, съездов, больших и маленьких, важных и не очень. В некоторых из них принимали участие, и не однажды, президенты и руководители разных стран, многие из них организовывали очень влиятельные в мире организации, а названия у них были громкие и будоражащие весь мир. Вы знаете, почти на всех этих форумах шла речь и о завтрашнем дне, о том, как готовиться к нему, как сделать завтра лучше, чем сегодня. Были конференции, которые продолжались несколько дней, на протяжении которых одни говорили, а все остальные слушали, как сделать наш мир лучше. Но главная проблема состоит в том, что почти всегда на следующий день после закрытия мероприятия все разъезжаются по домам и ничего не остается от этих выступлений, предложений и выводов. Краска на газетных полосах высыхает быстро. Мир начинает обсуждать другие «более важные» темы, и почти все, что было раньше, забывается. Надо заметить, что предложения выдвигаются всегда очень хорошие. Вопрос состоит лишь в том, осуществляются ли эти предложения или остаются на бумаге в виде планов и программ? А если они из запланированного состояния переходят в реализованное, то насколько они долговечны? Какого уровня реализации достигают?

«И собрал Моше всю общину сынов Израиля…» — так начинается глава Торы «Ваякѓейль». Раши рассказывает нам, что Моше собрал еврейский народ на следующий день после Дня Искупления. Он спустился с горы Синай в Йом-Кипур и принес евреям прощение за грех золотого тельца, а на следующий день после этого Моше собрал весь народ и наказал ему построить Мишкан.

Почему нам так важно знать о том, что это происходило на следующий день после Йом-Кипура? Может быть потому, что в Йом-Кипур все святы, а самая трудная задача — сохранить эту святость на все последующие дни года. Это относительно легко быть святыми в самый святой в году день. Истинную проверку наши святость и вера проходят тогда, когда мы продолжаем жить в святости и после. Находимся ли мы еще под его влиянием, или наш вдохновенный трепет исчез, испарился сразу же после последних слов молитвы «Неила»? В Йом-Кипур не счесть синагог, до отказа заполненных молящимися. Можем ли мы пообещать себе, что позаботимся о том, чтобы каждое утро у нас в синагоге был такой же большой миньян?!

И это касается не только синагоги, то же самое происходит во всех областях. Что происходит в семейной жизни супругов после медового месяца? А год спустя после свадьбы? Всегда ли хватает сил и ответственности, чтобы продолжать этот путь вместе?!

Самое главное заключается не только в том, чтобы стоять и вдохновенно молиться в Йом-Кипур. Очень важно предпринять действенные шаги, чтобы этот восторг и эта ответственность не покидали нас как можно дольше. Для того чтобы преуспеть в этом мы должны иметь определенную программу действий, которая будет реальной и даст нам возможность осуществить ее до самого конца, в противном случае наши горячие и бурные чувства могут, не дай Б-г, оказаться «бурей в стакане воды».

Давайте же сохраним благоговейный трепет, остроту переживаний Судного дня и распространим их влияние на все последующие дни, хотя бы до следующего Йом-Кипура!

Легкого всем поста!

Рав Авроом Вольф, главный раввин Одессы и Юга Украины