Недавно в газете «Нью-Йорк таймс» была опубликована статья, посвященная проблемам захоронения умерших на кладбищах Москвы. Корреспондент газеты беседовал с москвичом Алексеем Орловым, дед которого был похоронен в 1946 году на Даниловском кладбище столицы России. Через сорок лет после этого там же была похоронена его бабушка, а 11 лет тому назад Орлов похоронил там же своего отца. Однако когда в августе этого года неожиданно скончалась мать Орлова, выяснилось, что для нее не только нет места рядом с умершими родственниками, но и вообще невозможно похоронить ее на этом кладбище.

   Неужели на всей огромной территории Москвы невозможно найти места для захоронения умерших?! Да, это действительно так. Только на одном из 71 кладбища российской столицы остались еще места для новых могил. Нехватка места привела к тому, что родственники умерших вынуждены выбирать между могилой, находящейся на дальнем расстоянии от города, и кремацией (сожжением тела), против чего возражает не только иудаизм, но и другие религии. «Моя мать была верующей женщиной и хотела быть погребенной согласно религиозным канонам, — сказал Орлов корреспонденту «Нью-Йорк таймс», — но это оказалось невозможно, потому что новые участки были очень дорогими или находились очень далеко». Одной из причин создавшегося положения корреспондент считает высокие цены на недвижимость в Москве, которая находится на третьем месте в списке самых дорогих городов мира после японских Токио и Осаки.

   Для родственников 120 тысяч человек, умирающих ежегодно в Москве, поиск последнего пристанища для их близких превратился в сплошной кошмар. Даниловское кладбище, на котором находится участок семьи Орлова, переполнено теснящимися друг к другу могильными плитами и памятниками. На маленьких участках похоронены иногда целые семьи: отцы, матери, их супруги, дети, а иногда и внуки. На одном таком участке похоронено семь членов одной семьи! Правительство Москвы заявило, что в городе не осталось места для захоронений. Однако многие жители считают, что чиновники просто не желают выделять для этих целей столь дорогостоящие земельные участки, которые можно использовать совсем по другому назначению.

   В конце интервью корреспондент «Нью-Йорк таймс» пишет, что после безуспешных поисков места, подходящего для могилы матери, Орлов все-таки кремировал ее тело и захоронил пепел на семейном участке рядом с могилой отца. «Похороны кремированного тела не представляют собой особых проблем, так как не требуют много места», — пояснил он.

   …Наша сегодняшняя недельная глава называется «Лех-лехо». Это переводится как «иди себе» или — менее буквально — «уходи». Таков был наказ Всевышнего нашему праотцу Авраѓаму, о чем мы и читаем в самом начале главы. Затем Тора рассказывает: «И взял Аврам Сарай, жену свою, и Лота, племянника своего… и души, которые приобрели в Харане». Раши поясняет: «Это те, кого он ввел под сень Шхины. Авраѓам обращал в истинную веру мужчин, а Сара обращала женщин». Как видим, у Авраѓама и Сары было много приверженцев, которые последовали за ними. Это были люди, которых они сумели убедить в существовании единого Б-га. Встает вопрос: что произошло с ними потом, куда, когда и почему они исчезли?

   Мидраш «Брейшис рабо» рассказывает, что когда Всевышний — в конце нашей сегодняшней недельной главы — велел совершить заповедь брис-мило, Авраѓам испугался реакции мира на это: «Пока я не совершил обрезание, шли ко мне все народы… Придут ли они после обрезания?!» Это значит, что до сего дня приходили к нему и обращались в нашу веру представители других народов, но после того как была добавлена заповедь брис-мило, они приходить перестали.

   Мидраш открывает нам тайну того, что случилось с душами, которые Авраѓама и Сара «приобрели в Харане». Когда они услышали, что надо пройти обряд обрезания, когда они увидели, как пришедший моѓель точит свой нож, они просто-напросто разбежались. Они решили, что это им не подходит. Пока речь шла о философии и доказательствах существования Творца, все было хорошо и мило, но в ту минуту, когда говорят о «завете на теле», дело поворачивается совершенно по-другому!

   Так то же помешало им совершить обряд обрезания? Попробуем разобраться в этом с помощью другого примера.

   Есть известный закон, связанный с процессом развода в еврейской семье, который гласит, что для того, чтобы развод состоялся, и муж, и жена должны быть на него согласны. Он должен хотеть дать гет, а она должна хотеть принять гет.

   Рамбам в «Законах развода» (2: 20) описывает, что происходит в том случае, когда муж, который по Ѓалохе обязан дать жене развод, не хочет этого делать: «Его бьют до тех пор, пока он не скажет: «Я хочу!» То есть его заставляют сказать, что он хочет дать гет, и такой гет считается кошерным!

   Как же так? Разве при этом можно назвать его желание искренним?! Рамбам дает интересное пояснение: «Тот, кто не хочет разводиться, на самом деле ведь хочет быть евреем, хочет исполнять все заповеди и отдалиться от грехопадения, но йецер ѓоро (злое начало) владеет им, и надо воздействовать на него, пока злое начало не ослабеет, и он не скажет: «Я хочу!» И это будет его подлинным волеизъявлением». По сути, Рамбам объясняет нам, что каждый еврей в глубине души хочет исполнять все, что требует от него Всевышний и наказывает делать Тора. Однако внутри каждого из нас живет злое начало, которое время от времени вселяет в нас «дух противоречия», вынуждающий не слушаться своего естества. И тогда нам просто необходима помощь других евреев и поддержка Небес, чтобы преодолеть эти испытания. Поэтому «силовое воздействие» на мужчину, отказывающегося дать развод своей жене, являет собой всего лишь помощь, необходимую для того, чтобы он поступил правильно, в соответствии с тем, что указывает ему еврейский закон и его собственное йецер ѓатов (доброе начало). Следовательно, он произносит: «Я хочу!», так как в глубине души действительно хочет, но сам этого не осознает. И это вполне кошерный гет.

   Этот пример доказывает, что единственно правильным подходом иудаизм считает безоговорочное принятие «ярма небес». Всевышний лучше тебя знает, что для тебя хорошо и для этого Ему не требуется выяснять твое мнение.

   Этот подход начинается с брис-мило. Б-г сказал Авраѓаму, что каждому еврейскому мальчику на восьмой день жизни надо сделать обрезание. С точки зрения современных гуманистов совершается нечто ужасное. Берут неразумного и беспомощного младенца и, не спрашивая его согласия, наносят ему, не дай Б-г, «увечье» на всю жизнь, которое невозможно потом изменить и исправить. Есть даже такие евреи, которые очень обижаются на своих родителей за то, что те сделали им обрезание. Странно, что никому из них еще не пришло в голову подать в суд на своих родителей за то, что те сделали им обрезание без их собственного согласия!

   Вполне возможно, что в этом и состояла главная проблема тех, кто в Харане попал под влияние Авраѓама. Они были готовы принять единого Б-га, Тору и всю еврейскую философию, но сделать кому-либо обрезание без его согласия — этого они не могли принять. А ведь именно в заповеди обрезания проявляется вся суть иудаизма, состоящая в том, что Тора решает за тебя, что для тебя хорошо, а то, что думаешь или хочешь ты, не имеет особого значения.

   …Время от времени случается, что у кого-либо умирает отец и оказывается, что перед смертью он завещал детям кремировать свое тело. Люди приходят ко мне и спрашивают, что делать: с одной стороны есть последнее волеизъявление умершего, а с другой — все знают, что иудаизм запрещает кремацию. И тогда я отвечаю: «Когда он родился, у него не спрашивали разрешения делать брис-мило. Его отец сделал ему обрезание, потому что верил, что это для него хорошо. Так же надо поступить и после его смерти. Не надо следовать его просьбе, надо сделать так, как будет хорошо для него. Иудаизм считает, что для умершего еврея хорошо быть погребенным по еврейскому закону!»

   Бывает и так, что люди говорят мне: «Я спросил своего сына, и он сказал, что не хочет учиться в еврейской школе. Мне не хотелось бы принимать за него такие ответственные решения — не хочу принуждать его делать что бы то ни было без его собственного желания». Но заповедь брис-мило учит нас, что с первых минут, когда ты приходишь в этот мир, никто не спрашивает тебя, чего ты хочешь. Ты делаешь то, что хочет Он, и тебе только объясняют, что это для твоей же пользы…

   Рассказывают, что один богатый еврей, завещавший детям многомиллионное состояние, оставил им еще и два конверта. На одном было написано: «Вскрыть сразу же после моей смерти», а на втором — «Вскрыть на тридцатый день после моей смерти». Открыв первый конверт, дети прочитали, что отец просит похоронить его в носках, которые он так любил. Когда они обратились в Хевра кадиша (погребальное братство), им отказали в исполнении этой просьбы, ссылаясь на то, что по еврейскому закону человека хоронят без одежды, только завернутым в тахрихим (саван). Они умоляли, требовали, обращались к раввину. Они говорили, что это последняя просьба умершего, но ничего не получилось. Так он и был похоронен — без носков… А на тридцатый день, открыв второй конверт, расстроенные дети прочитали: «Дорогие мои! Теперь вы знаете, что человек может жить, имея в банке миллионы, но, покидая этот мир, ему нельзя взять с собой даже пару носков». Только, добавляют наши мудрецы («Пиркей овойс», 6: 9), Тору и добрые дела.

   Рав Авроом Вольф, главный раввин Одессы и Юга Украины