23 октября 2012 года у КПП «Кисуфим» на границе с сектором Газа капитан бригады «Гивати» Зив Шилон получил тяжелые ранения в результате подрыва фугаса на пути следования армейского патруля. Вот как об этом он рассказал журналистам израильской газеты «Едиот ахронот»: «Сила взрыва была такой, что керамический бронежилет раскололся надвое. Не знаю, как я сумел подняться на ноги. Чувствовал осколки — они попали в лицо. Левый глаз был поврежден. Посмотрел на руки и ужаснулся: левая сочилась кровью, кисти не было; правая, начиная от локтя, висела на кусках кожи. Я сумел собраться. Я знал, что за взрывом может последовать попытка похищения и это заставило меня действовать. Мне удалось пробежать вперед и даже отстреливаться. Потом правой рукой я зажал то, что осталось от левой, и побежал назад к джипу, в котором сидел санитар. При виде меня он едва не потерял сознание. Я ударил его головой в грудь, и приказал наложить мне жгут и перевязать руки. Сейчас я понимаю, что это и спасло мне жизнь».

Затем на вертолете его перевезли в больницу «Сорока» в Беер-Шеве. В этой больнице разработана уникальная методика пришивания конечностей. И тем не менее оторванную и раздробленную кисть левой руки врачам пришить не удалось. Правая рука была спасена, но перестала функционировать. Раненому предстоял долгий и мучительный путь физической и моральной реабилитации…

Узнав о травме капитана Шилона, посланник Любавичского Ребе рабби Менахем Котнер, возглавляющий «Штаб помощи жертвам террора», встретился с раненым, пытаясь помочь ему преодолеть все тяготы его положения и справиться с психологическими трудностями.

— Через несколько месяцев после ранения, — рассказывает рав Котнер, — когда Зив уже немного пришел в себя, но все еще находился в подавленном душевном состоянии, я включил его в группу выздоравливающих после ранений солдат, для которых мы организуем поездку в Нью-Йорк. В том году это было на Лаг боОймер.

Десять дней ребята знакомились с самыми знаменитыми достопримечательностями Нью-Йорка, о которых обычные израильские туристы даже и не мечтают. Они летали на вертолете над Манхэттеном, смотрели игру в бейсбол инвалидов на колясках, совершили однодневную экскурсию по городу на мотоциклах и еще много-много других незабываемых впечатлений навсегда остались в их памяти от этой поездки.

Пятницу мы посвятили святости и подготовке к Субботе. В этот день мы посетили оѓель (место упокоения) Любавичского Ребе, затем — его кабинет в «Севен севенти», штаб-квартире движения Хабад. Потом немного гуляли в квартале Краун-Хейтс. Всегда было интересно наблюдать за реакцией израильских солдат, когда они видят хасидов, занимающихся приготовлениями к Субботе в самом сердце Америки. Это для них немного сюрреалистичная картина…

Пока мы ехали на автобусе из гостиницы к оѓелю, я, взяв микрофон, рассказал им, как настоящий хасид готовится к посещению Ребе. Они очень серьезно отнеслись к тому, что я сказал, и некоторые из них даже решили окунуться в микву перед тем, как зайти на оѓель. Перед входом я раздал всем листы бумаги и ручки и объяснил, как написать пан (аббревиатура слов пидьон нефеш — «искупление души»; так называется записка, в которой хасид просит Ребе помолиться за него). Я сказал, что каждый может написать Ребе и попросить все, что захочет для себя и своей семьи. Ребята долго обдумывали и сосредоточенно писали свои письма, чувствуя все величие Ребе и глубину его любви к каждому еврею.

Капитан Зив Шилон приложил огромные усилия, чтобы написать свое письмо без посторонней помощи. Когда все закончили писать, я попросил каждого из них подойти ко мне, чтобы прочитать соответствующий его возрасту псалом из Книги Теѓилим. Один за другим солдаты подходили ко мне, читали псалом, потом — письмо, а затем, как это принято, разрывали свои паны и оставляли их на оѓеле.

Когда настала очередь Зива, я спросил, сколько ему лет, чтобы знать, какой псалом читать. Он сказал, что 25, и мы начали вместе читать 26‑й псалом, но после того, как мы закончили чтение, он вдруг повернулся ко мне и сказал, что ошибся, и на самом деле ему еще 24, а 25 будет через десять дней. Тогда я объяснил ему, что ничего страшного не произошло и теперь нам просто следует прочитать предыдущий, 25‑й псалом. После этого, несмотря на большие затруднения, он настоял на том, чтобы самому порвать записку и положить ее рядом с панами остальных.

Когда мы покинули оѓель, солдаты долго находились под впечатлением этого посещения, в глазах у некоторых стояли слезы. Автобус привез нас в «Севен севенти». После посещения кабинета Ребе и прогулки по окрестностям центра Хабада, мы вернулись в гостиницу, чтобы отдохнуть и подготовиться к Субботе. В этот вечер члены нашей делегации были почетными гостями «Бейс-Хабада» («Дома Хабада») на востоке Манхэттена, возглавляемого посланником равом Уриэлем Виглером.

Зив пожелал сесть рядом со мной за субботним столом. Он подождал, пока ужин начнется, а затем сказал: «Я хочу кое-что рассказать вам. Я вышел от Ребе с очень тяжелым чувством». Конечно, я стал расспрашивать Зива, что случилось, и оказалось, что прежде чем прочитать псалом, он мысленно решил, что если в тексте три раза будет упомянуто слово «рука», то это будет признаком того, что Ребе благословил его и его правая рука выздоровеет. И душа Зива наполнилась счастьем, когда, читая 26‑й псалом, он произнес: «Омою в чистоте руки мои», «В руках у которых», а затем «А правая рука полна», что было прямым намеком на его правую больную руку! Однако потом, когда Зив понял, что ошибся с указанием возраста и был прочитан 25‑й псалом, а в нем не оказалось упоминания слова «рука», он был чрезвычайно расстроен и подавлен. «Неужели Ребе не дает мне своего благословения?! Что же будет?» — спросил Зив меня.

Я видел, насколько он взволнован, и понимал всю критичность момента. Я тоже не знал, что делать. В это мгновение Всевышний послал мне правильное решение: я попросил капитана помочь мне пересчитать еще раз, сколько ему лет. «Возможно, ты полагаешься на григорианский календарь?» — сказал я и попросил его назвать день рождения по еврейскому календарю. И когда выяснилось, что Зив родился 23 ияра, я воскликнул в изумлении: «Сегодня 23 ияра!» Зив и не ведал, что именно сегодня ему исполнилось 25 лет и что он удостоился подняться на оѓель Ребе в день своего рождения. Таким образом, мы с самого начала прочитали нужную главу из Теѓилим. Счастью капитана не было предела.

После окончания Субботы, мы продолжили наше путешествие по намеченному плану. Во вторник Зив подошел ко мне и сказал, что я должен это увидеть сам. «Взгляни», — сказал он и показал мне пальцы на правой руке, которые вдруг начали… двигаться! «Посмотри, что Ребе сделал! — воскликнул он с восхищением. — В мой день рождения Ребе дал понять, что он исцелит меня, и его благословение осуществилось!»

С тех пор началось постепенное восстановление дееспособности правой руки Зива, а сегодня врачи, рекомендовавшие когда-то ампутацию руки, говорят о ее практически полном выздоровлении!

…В нашей сегодняшней недельной главе евреи жалуются на ман, который падал им с Небес: «Вновь заплакали сыны Израиля и сказали: «Кто накормил бы нас мясом?! Мы помним рыбу, которую ели в Египте даром, огурцы и дыни, и зелень, и лук, и чеснок. А ныне душа наша высохла… один лишь ман видят наши глаза!» (Бамидбор, 11: 4–6). Однако уже в следующих стихах Тора описывает высокие достоинства мана: «Как семя кориандровое и на вид подобен хрусталю. Ходил народ и собирал, и мололи на жерновах или толкли в ступе, и варили в котле, и делали из него пироги, и был его вкус как вкус теста с елеем. И когда падала роса на стан ночью, падал ман на нее» (там же, стихи 7–9).

Талмуд (трактат «Йома», 75) приводит детальное описание мана, его особенностей и, среди прочего, спрашивает: почему в разных местах Тора описывает ман по-разному? В главе «Бешалах» ман описывается как лехем — хлеб, готовый к употреблению в пищу: «Я дождем ниспошлю вам хлеб с небес» (Шмойс, 16: 4). В то же время в нашей недельной главе Тора говорит, что ман требовал определенной обработки для того, чтобы стать съедобным: «и мололи на жерновах или толкли в ступе, и варили в котле, и делали из него пироги».

Мудрецы объясняют, что было несколько видов мана: праведники получали готовый хлеб, средние люди — «тесто», которое надо было испечь для того, чтобы они могли съесть его, а нечестивые должны были серьезно потрудиться, чтобы приготовить для себя из мана пищу. Кстати, способ «распределения» мана тоже был ориентирован на духовный уровень человека: для праведника он выпадал у порога дома; менее достойный человек должен был собрать свою долю на некотором расстоянии от места ночлега, но — внутри лагеря; а тем, кто вел себя не лучшим образом, приходилось ходить за своей порцией за пределы лагеря.

В «Мехильте» рабби Шимон бар Йохай обращает внимание на связь между маном и росой, утверждая, что это указывает на то, что ман был послан всем сынам Израиля, даже нечестивым. Ведь роса, в отличие от дождя, выпадает всегда, каждый день, и летом, и зимой, независимо ни от чего. Для дождя же необходимо прежде, чтобы земная влага поднялась парами ввысь, накопилась там и лишь потом пролилась на землю. Поэтому дожди не идут постоянно. Дождь символизирует благословенное влияние на человека свыше, которое зависит от его поведения на земле. Роса — это постоянное благословение, которое посылают Небеса независимо от духовной работы самих людей. Рабби Шимон Бар Йохай говорит, что ман выпадал вместе с росой каждый день, потому что не был связан с духовным трудом сынов Израиля. Это происходило в заслугу Авраѓама, Ицхока и Яакова, независимо от положения всего народа, его прегрешений или праведных дел в течение всех сорока лет пребывания в пустыне. Независимо от того, кем был каждый отдельный человек, праведником или грешником, он получал ежедневную порцию мана. Наши праотцы — «общие души» всего народа Израиля, чьи молитвы помогали их потомкам получать ман, как росу, каждый день, даже без каких-либо позитивных действий со стороны нового поколения.

Как и наши праотцы, главы каждого поколения народа Израиля, даже после ухода из этого мира, воздействуют на «выпадение мана» для представителей своего поколения, тех, кто с ними связан. В каждом поколении есть святая «общая душа», с которой связано все поколение. Кроме того, через эту душу оно оказывается связано и с Б‑гом.

Учение хасидизма объясняет, что хотя тело человека живет благодаря его душе, сама душа не вся помещена в его материальную оболочку, которая слишком мала и ограничена, чтобы вместить в себя возвышенную святость души. Основная часть души находится в высших мирах, и оттуда она оживляет физическое тело лишь частью своего духовного света. В качестве наглядного примера этому хасидизм приводит объяснение следующего выражения Мишны: «Каждый день глас небес провозглашает…» — призывает людей к раскаянию, к исполнению заповедей, пробуждает в их душах любовь к Б‑гу, желание как можно лучше служить Ему. Неужели эти призывы тщетны?! Ведь люди, казалось бы, их не слышат. Действительно, человек внизу не услышит эти обращения, но его высшая душа (там, наверху) слышит их и «передает» вниз сигналы телу об услышанном.

Это объясняет некоторые явления, происходящие во внутреннем мире человека, когда в нем вдруг просыпается неудержимое чувство раскаяния, желание изменить свой путь. Как каждое тело связано со своей возвышенной душой, так и душа каждого человека связана с «общей душой» поколения даже тогда, когда он находится в физическом мире, а душа — в высших мирах. От самого человека требуется лишь быть связанным с этой общей душой и таким образом заслужить того, чтобы получать от нее ман. Благодаря нашим праотцам, благодаря главам поколений, благодаря молитве «общей души» поколения, мы получаем «небесный хлеб», ман — удовлетворяем наши потребности, включая и зарабатывание средств к существованию.

Менее тридцати дней отделяют нас от 3 тамуза, когда исполнится двадцать лет со дня поднятия души главы нашего поколения — Любавичского Ребе рабби Менахема-Мендела Шнеерсона, да будет благословенна его память. Эти двадцать лет начались с темноты солнечного затмения. Мы стали сиротами без отца. Мы плакали, вспоминая Хабад в свете его расцвета и славы. Для каждого из нас это были самые тяжелые жизненные минуты, которые вообще может перенести человеческое сердце. Но наряду с этим скорбным чувством, мы не можем забыть священную клятву, которая прозвучала в тот день из уст рабби Шломо Кунина, руководителя посланников: «Ребе, от имени своих товарищей я обещаю, я клянусь, что мы продолжим посланническую работу, сохраним все наши учреждения, откроем новые и расширим их!..»

Из темноты ночи, самым чудесным образом, чему невозможно найти логическое, рациональное объяснение, вырос и расцвел целый мир посланничества, основанный Ребе, мир, приближающий всех евреев к их Небесному Отцу. Предприятие, которое возникло в конце жизни предыдущего Ребе, рабби Йосефа-Ицхока Шнеерсона, рабби Менахем-Мендел развил и распространил на весь мир. Сегодня в этой области работают более пяти тысяч (!) семей посланников Хабада во всех уголках земного шара. Рационального объяснения этому, повторюсь, нет, и единственные слова, которые могут что-либо прояснить, — это цитата из книги «Зоѓар», приведенная в одном из писем Алтер Ребе («Тания», «Игерес ѓакойдеш», 27): «Власть и влияние праведника поколения в этом мире после его смерти еще сильнее, чем при жизни, так как после смерти душа его избавляется от ограничений земного тела и получает безграничные возможности молиться и просить Всевышнего помочь его последователям продолжать его путь и исполнять, каждый в меру своих сил, его повеления… Это подобно тому, как евреи в пустыне получали ман в заслугу праотцев — Авраама, Ицхока и Яакова».

…Наши мудрецы называют несколько причин, по которым ман выпадал каждый день, а не раз в неделю или месяц. Во-первых, это происходило для того, чтобы укрепить нашу веру в Творца, чтобы мы всегда обращали наши глаза к небу в ожидании мана. А во-вторых, для того, чтобы мы каждый день получали «свежую и горячую пищу». Поднимем же наши глаза к небу, укрепим нашу веру в Всевышнего, упрочим нашу связь с главой поколения! Будем делать это каждый день и тогда каждый день мы получим свою порцию мана и удостоимся материального благополучия и богатства духовности.

Рав Авроом Вольф, главный раввин Одессы и Юга Украины