В небольшом местечке недалеко от города Кожниц жил бедняк по имени Шимон. Денег у него не было, зато было много детей, которых он едва мог прокормить. В поисках заработка он перепробовал много занятий, но удача так и не улыбнулась ему…

Обычно перед праздниками Шимон, не имея возможности нанять повозку, отправлялся пешком в Кожниц, где была большая еврейская община и синагога, чтобы выполнить заповеди праздника, согласно еврейскому закону и обычаям, передающимся из поколения в поколение. Вот и тогда, накануне Пурима, принарядившись в чистую, но очень изношенную одежду, обтер он пыль с порванных башмаков и пошел в синагогу в Кожниц. С печалью в сердце смотрел Шимон на детей в карнавальных костюмах и их родителей в праздничных дорогих одеяниях. «Все радуются, у всех праздник, только моя семья голодает…» — думал он с горечью.

Синагога сияла огнями. Все ждали появления рабби Исроэля, святого Магида из Кожниц, который начнет читать Мегилу. Но вот рабби Исроэль поднялся на биму, в зале воцарилась полная тишина, и все жадно слушали каждое его слово. Когда Магид прочитал: «А Мордехай вышел от царя в царском одеянии из синеты и белой ткани, и в большом золотом венце, и в мантии из белого льна и багряницы. И город Шушан возликовал и возрадовался. И настала для иудеев пора просвета и радости, и веселья, и почета» (Эстер, 8: 15, 16), эти стихи заставили Шимона забыть на мгновение о своих бедах, и настроение у него улучшилось.

После окончания чтения Мегилы евреи подошли к Магиду, чтобы поздравить его с праздником, к ним присоединился и Шимон. Когда пришла его очередь, Магид внимательно посмотрел на него и сказал: «Реб ид, почему вы никогда не дарите мне шалахмонес?» Шимон был очень смущен и ответил: «Я не живу в Кожниц, а только пришел сюда, чтобы послушать чтение Свитка». Но Магид не обратил внимания на его оправдания и предложил: «Сегодня Пурим! Я приглашаю тебя к себе домой, выпьем вместе лехаим».

Дома Магид велел подать праздничное угощение, сладости и вино в изобилии. Шимон вкусно поел, выпил вина, сердечно поблагодарил, пожелал всем веселого Пурима и вышел на улицу. В ушах у него все еще звучали слова Магида: «Почему ты никогда не даришь мне шалахмонес?» Будучи немного навеселе, Шимон почувствовал себя счастливым, и ему в голову пришла замечательная идея. Он зашел в лавку торговца вином, поздравил его с праздником и попросил: «Пожалуйста, дайте мне бутылку хорошего вина. Я заплачу, с Б‑жьей помощью, после, когда у меня будут деньги. Если я не заплачу, то, в конце концов, сегодня — Пурим!» Торговец на мгновение задумался, а потом выполнил его просьбу и дал ему бутылку лучшего вина. Шимон поблагодарил его и отправился к зеленщику. «Дайте мне немного фруктов в долг! — попросил он. — Если вы не поможете мне, я не смогу выполнить заповедь мишлоах монойс. Я заплачу, с Б‑жьей помощью, когда у меня будут деньги. Если я не заплачу, то, в конце концов, сегодня — Пурим!» Зеленщик рассмеялся и дал ему самых лучших фруктов. Собрав таким образом в разных лавках замечательный подарок, Шимон вернулся в дом Магида из Кожниц, чтобы подарить ему шалахмонес. Завидев его, Магид улыбнулся и сказал: «Ты хорошо справился! Я хочу, чтобы ты каждый год приносил мне такой красивый шалахмонес на Пурим!»

Довольный своей изобретательностью, Шимон уже собрался в обратный путь, но вспомнил о голодных детях и жене, ожидающих его дома. Вдруг к нему пришло озарение: почему бы не использовать ту же уловку, чтобы принести домой праздничное угощение? Сказано — сделано, и Шимон вернулся в лавки, где только что побывал. Объясняя свое затруднительное положение каждому торговцу, он говорил: «Пожалуйста, помогите мне! Я заплачу, с Б‑жьей помощью, когда у меня будут деньги. Если я не заплачу, то, в конце концов, сегодня — Пурим!» Все смеялись над его пуримской шуткой и с удовольствием давали ему в долг. Так Шимон вернулся домой не с пустыми руками и радостно закричал с порога: «Веселого Пурима!» Когда он разложил на столе добытые «сокровища», глаза жены засветились восхищением, а дети даже запрыгали от радости. Хозяйка бросилась накрывать на стол, и все сели за праздничный обед, конечно, не забыв поблагодарить Создателя за Его милости.

Вдруг в дверь тихонько постучали, и слабый хриплый голос простонал: «Откройте, откройте мне!» Шимон подумал: «Наверно, кто-то напился и хочет войти в наш дом!» — и не захотел открыть дверь. Но жена сказала: «Мне кажется, я узнала голос. Это крестьянин-нееврей, который часто продавал в местечке свои продукты». Открыв дверь, они действительно увидели знакомого крестьянина. Он был ранен и истекал кровью. Шимон и его жена помогли ему зайти в дом, обмыли и перевязали раны и предложили выпить вина. Постепенно нежданный гость пришел в себя и рассказал, что его дочь и зять побили его и выбросили умирать на улицу из-за его пристрастия к выпивке. А потом он поведал своим спасителям одну тайну: «Я много лет экономил деньги и собрал большую сумму, которую закопал в укромном месте под деревом в лесу. Я хотел перед смертью отдать эти деньги дочери, но после того, что произошло, я считаю, что она этого не заслужила. Эти сокровища получите вы, так как пришли мне на помощь в столь трудные времена».

Прошло несколько дней, и крестьянин умер. Похоронив несчастного, Шимон отправился в лес, где нашел клад золотых монет, завещанный ему умершим! Так он стал очень богатым, и с того времени всегда праздновал Пурим, как особый для себя праздник, и каждый год приносил самый большой и красивый шалахмонес святому Магиду из Кожниц в знак благодарности за его удивительное пуримское благословение…

На исходе этой Субботы мы будем отмечать праздник Пурим. А задумывались ли вы, какая заповедь отличает Пурим от всех других праздников? Может быть, чтение Мегилы? Но оно похоже на чтение Торы в праздничные дни, когда мы читаем об истории того или другого праздника. Например, на Песах мы читаем историю Исхода евреев из Египта, на Швуэс — историю дарования Торы. Поэтому чтение Свитка Эстер, где рассказывается история установления Пурима, не является чем-то новым и уникальным, присущим только этому празднику. Тогда, возможно, заповедь шалахмонес? Но она связана с едой, которой евреи в той или иной форме уделяют значительное внимание каждый праздник. Да и вообще, она представляет собой часть заповеди аѓавас Исроэль (любви к ближнему), как и другая пуримская заповедь — подарки бедным. Последняя по сути является заповедью цдоки, которую евреи должны выполнять всегда, независимо от того, какой это день — праздничный или обычный… И праздничная трапеза в конце Пурима тоже не представляет ничего особенного по сравнению с теми, которые мы устраиваем каждый праздник и каждую Субботу.

И все же есть одна уникальная пуримская заповедь. Сказано в Талмуде: «Человек обязан опьянеть в Пурим до такой степени, чтобы не отличать «проклят Аман!» от «благословен Мордехай!» (трактат «Мегила», 7б). Раши объясняет, что человек обязан напиться в Пурим так, чтобы не чувствовать, что с ним происходит.

Этот обычай не может не вызвать удивление, поскольку известно, что иудаизм относится к пьянству весьма отрицательно. Осуждение неумеренности в питие мы находим уже в Книге Брейшис. Тора рассказывает историю духовного падения Нояха, который «напился допьяна и обнажился в своем шатре» (Брейшис, 9: 21). Его сын Хам, увидев отца голым, позвал братьев, чтобы вместе посмеяться над ним. Но Шем и Яфет, не глядя, укрыли отца, чтобы спасти его от позора.

Затем мы узнаем о грехопадении Лота, которое произошло потому, что он выпил слишком много вина. Тогда Авраѓам покинул те места, «чтобы отдалиться от Лота, который опорочил себя, сблизившись со своими дочерьми» (Раши на Брейшис, 20: 1).

А в главе «Шмини» мы читаем о том, что произошло с двумя сыновьями Аѓарона: Надавом и Авиѓу, которые «воскурили пред Г‑сподом чуждый огонь, какого Он не велел им. И вышел огонь от Г‑спода, и пожрал их, и умерли они пред Г‑сподом» (Ваикро, 10: 1, 2). В комментарии на эти стихи Раши приводит слова рабби Ишмаэля: «Опьяненные вином вошли в Святилище и поэтому погибли».

В книгах пророков мы также найдем поучительную историю, которая показывает, насколько Писание осуждает пьянство. Это рассказ о Хане, матери пророка Шмуэля. Страдающая от сознания своего бесплодия Хана пришла в Шило и долго молилась. Первосвященник Эли следил за ней. «Хана же говорила в сердце своем: только губы ее шевелились, голоса же ее не было слышно, и Эли счел ее пьяною. И сказал ей Эли: доколе будешь ты пьянствовать? Вытрезвись от вина своего!» (Шмуэль I, 1: 12–14).

Ѓалоха запрещает евреям злоупотреблять алкогольными напитками: «Выпивший четверть вина сразу не должен молиться, пока не прекратится воздействие вина на него, даже если время молитвы пройдет, и если он выпил больше… и не может говорить с царем, то называется пьяным. А если преступит он этот закон и будет молиться, то молитва его есть скверна, как будто он занимается идолопоклонством» («Шулхан орух», «Законы молитвы», 97: 1).

И не только молиться запрещено еврею, если он пьян. Еврейский закон осуждает чрезмерные возлияния даже в праздник, когда есть мицва пить вино: «Когда человек ест, пьет и радуется празднику, не следует ему слишком увлекаться вином, смехом и легкомыслием, говоря себе: «Чем больше я все это делаю, тем больше я выполняю заповедь радоваться в праздник». Ведь пьянство, грубый смех и непристойное поведение — это не радость, a невоздержанность и глупость, a нам не заповеданы ни легкомыслие и ни глупость, a заповедана радость, связанная со служением Творцу» («Шулхан орух», «Законы праздника», 629: 12). То есть даже в праздник, выполняя заповедь радоваться и веселить душу вином, евреи должны быть очень осторожны и не переходить определенных рамок, установленных Ѓалохой.

Почему же в Пурим все ограничения снимаются и говорят, что «человек обязан опьянеть до такой степени, чтобы не отличать Амана от Мордехая»? Может быть, это можно объяснить тем, что большая роль в свершении пуримского чуда принадлежала вину. Начинается эта история с того, что Ахашверош устроил пир. «Когда хорошо стало на сердце у царя от вина» (Эстер, 1: 10), приказал он привести царицу Вашти, но она не захотела прийти. И тогда, разгневавшись, царь приказал ее казнить. Благодаря этому Эстер стала царицей, а празднование этого события снова не обошлось без обильного возлияния: «Устроил царь большой пир для всех сановников своих и рабов придворных своих, пир в честь Эстер» (там же, 2: 18). Затем к царю приходит Аман с предложением «истребить, убить и погубить всех иудеев». Ахашверош соглашается и издает указ, после чего «царь с Аманом сели пить» (там же, 3: 8–15), то есть и это событие было соответствующим образом «обмыто». И в продолжении истории, когда Мордехай попросил Эстер заступиться за свой народ и пойти к царю, она, снискав милость царя, в ответ на широкий царственный жест пожаловать ей «хоть полцарства» просит всего лишь о том, чтобы пришел «царь с Аманом на пир,» который она для него приготовила (там же, 5: 4). На этом пиру Эстер ничего не попросила, кроме того, чтобы и на следующий день они приняли участие в еще одном винном пиршестве. И только там царица рассказала Ахашверошу о своем происхождении и попросила сохранить жизнь ей и ее народу. Разгоряченный вином царь рассердился и приказал повесить Амана, что проложило путь к спасению всего еврейского народа.

Абудраѓам (рабби Давид бен Йосеф из Севильи) говорит: «Так как все чудеса, произошедшие с сынами Израиля во дни Ахашвероша, были связаны с винными возлияниями… обязали мудрецы напиваться в Пурим. Ведь все произошло благодаря вину, поэтому его обильное употребление и напоминает о великом чуде Пурима». То есть вообще-то еврей не должен напиваться, но Пурим является «исключением», потому что чудеса происходили в результате винных пиров, поэтому нам заповедано изменить наши привычки и пить вино, пока мы действительно не опьянеем. Ведь только тогда мы можем по-настоящему вспомнить это чудо. Как на Песах евреи едят мацу, чтобы отпраздновать Исход из Египта, так в Пурим пьют вино, потому что именно оно напоминает нам о чуде…

Ну, а что делать тем, кто не привык пить или кому пить запрещено по состоянию здоровья? Неужели они должны жертвовать своей жизнью ради исполнения этой заповеди? Конечно, нет, они просто должны выпить чуть-чуть больше, чем обычно. Любавичский Ребе на пуримских фарбренгенах, как правило, предлагал, чтобы «кто-то из присутствующих отдал свою душу и исполнил до конца заповедь напиться до того, «чтобы не отличать», и таким образом выполнить обязательство за всех. Поэтому мы должны в этом году и каждый год, с Б‑жьей помощью, позаботиться о том, чтобы во время пуримской трапезы, если не все из нас могут выдержать исполнение заповеди напиться, найти одного самого крепкого хасида, который сможет нас выручить. В любом случае не стоит забывать, что, как и для всех заповедей, обязанность исполнения больше ложится на самого человека, чем на его посланника. И главное — всем нам стоит помнить слова рава Моше Исерлеса: «Неважно, много выпьет человек или мало, важно, чтобы его намерения были во имя Небес».

 Рав Авроом Вольф, главный раввин Одессы и Юга Украины