Когда святой рабби Авраам-Йеѓошуа-Ѓешель (автор книги «Оѓев Исроэль», известный также как Аптер ров) был раввином города Апты, там начали строить новую синагогу, высокое и величественное здание. В начале строительства на месте будущей синагоги для рабби поставили стол и стул и объявили всем жителям города, что раввин сам лично принимает пожертвования на постройку храма. После молитвы все прихожане сразу же поспешили туда, горя желанием внести свой вклад в это святое дело. Аптер ров довольно долго принимал щедрые приношения, пока не устал. Он решил отдохнуть и что-нибудь перекусить, а на время своего отсутствия посадил вместо себя своего сына рабби Ицхока-Меира.

  Через час, когда раввин вернулся на свое место, сын спросил его: «Отец, почему все время, что вы сидели на этом месте, сюда приходило много людей, и они давали много денег, а пока вас не было, пришли только несколько человек?!» Аптер ров ответил: «В Торе о работе по возведению Скинии сказано: «И пришли все мудрые сердцем, которые делали работу для Святилища… и сказали Моше так: «Приносит народ больше, чем достаточно для выполнения работы, какую повелел Г-сподь сделать». И повелел Моше, и возгласили в стане так: «Мужчинам и женщинам — никому не делать более работы для священного возношения». И прекратил народ приносить». Это кажется удивительным: если люди принесли чрезмерные дары, то Моше должен был объявить, что не надо больше приносить. Почему же он провозгласил, что не надо «делать больше работы»? Потому что все время, пока были слышны удары молота, они пробуждали в сердцах сынов Израиля желание приносить свои возношения, и было бы бесполезно объявлять о прекращении пожертвований. Только когда молот остановился, погасло желание в их сердцах, и они сами не приносили больше…»

  Наша недельная глава «Пкудей» начинается со стиха «Вот исчисления Скинии… что были исчислены по велению Моше» (Шмойс, 38: 21), а затем Тора сообщает о количестве золота, серебра и меди, собранном для работы по созданию Скинии, и о том, как все это используется. Комментаторы Торы, такие, как Ибн-Эзра и Рамбан, Абарбанель и Альшех, а также и другие объясняют, что Моше-рабейну счел необходимым дать подробный отчет обо всех приношениях, которые прошли через его руки, и показать, что собиратели пожертвований чисты перед Б‑гом и народом Израиля. Однако, вчитавшись в этот отчет, мы обнаружим, что он совсем не исчерпывающий. Там подробно указывается, как использовали серебро и медь, но о золоте просто сказано в целом: «Все золото, изготовленное для работы, было использовано во всякой работе для Святилища; и было золота приношения 29 талантов» (Шмойс, 38: 24). Отчет по серебру также касается только половины шекеля, и не упоминает все пожертвования, принесенные для Скинии. Раши комментирует это так: «Все было добровольным приношением, каждый дал по велению своего сердца, кроме серебра, которое всеми было принесено поровну — половина шекеля с каждого. И мы не находим во всем описании изготовления Скинии, что потребовалось серебра сверх этого, как сказано: «И серебра от исчисления общины… по беке — меры веса в половину шекеля — с человека…» (Шмойс, 38: 25–26). А из того серебра, которое было принесено в качестве доброхотного дара, изготовили принадлежности служения» (Раши на Шмойс, 25: 3). Не дается перечисление и десяти дополнительных материалов (синеты, пурпура и т. д.), принесенных в дар для убранства Скинии. Кроме того, Тора говорит: «И работы приносивших было довольно для изготовлявших Скинию, для всякой работы, чтобы делать ее, и еще оставить» (Шмойс, 36: 7). Тем не менее, излишки приношений не называются, и не говорится, как они были использованы.

  Раши объясняет: «В этой главе перечислены все весовые меры принесенного в качестве доброхотного дара для Скинии — серебра, золота и меди». То есть, Тора не стремится представить подробный отчет обо всех дарах и их использовании, но только указать вес основных пожертвований. Тора говорит нам, что Моше, как ответственный за строительство Скинии, вел учет всех взносов и приношений, так что не было необходимости перечислять все элементы, материалы и их использование, а достаточно было в общем указать основные из них. Эти примеры показывают, что Моше правильно учитывал все пожертвования, как и полагается подлинному руководителю.

  Также в этом перечислении кроется глубокий смысл. Моше указывает именно вес вещей, а не их стоимость. Вес характеризует физическую сторону вещей, а их стоимость представляет духовную сторону. А во вкладе на строительство Скинии вещи учитывались именно согласно их весу, и это не случайно. В жизни человека вес символизирует саму суть действия, а стоимость отражает присущие ему намерения и смысл. Когда еврей исполняет заповедь, то в этом можно различить само действие и намерения и чувства, стоящие за ним. Как мы видим, говоря об исполнении заповеди строительства Мишкана, Тора точно указывает: именно вес — суть этого действия.

  И в этом заключается вечное предписание для нас о том, что Храм, который каждый еврей должен построить для Б‑га, не может быть просто результатом духовной деятельности, намерений и эмоций, но его возведение связано с физическим земным действием. Когда еврей делает что-то физическое, «в соответствии с указаниями Моше», — его действия создают в этом мире место для Б‑жественного присутствия.

  И то же можно сказать о монете, которую дает каждый еврей. Она становится «огненным шекелем», о котором Раши говорит в комментарии к главе «Ки сисо»: «Всевышний показал Моше подобие огненной монеты весом в половину шекеля и сказал ему: «Такое должны они дать» (Раши на Шмойс, 30: 13). «Эти монеты высечены огнем Б‑жественной души из-под престола Славы Всевышнего» («Зоѓар», часть I). Так и только так можно построить Дом Всевышнему в этом мире.

  Существует еще одно объяснение того, что Моше-рабейну сам исчисляет пожертвования для создания Скинии. Мидраш рассказывает, что когда Моше пересчитывал серебряные монеты, у него не хватило 1775 шекелей. Куда было использовано серебро? Сколько ни вспоминал, он не смог вспомнить, что он с ними сделал. И тут раздался глас небесный: «Из этих 1775 шекелей были сделаны крюки для столбов» (к столбам, окружавшим двор, были прикреплены серебряные крюки, на которые подвешивались завесы). Так Всевышний выразил свое абсолютное доверие к Моше, как сказано: «Раб Мой Моше — Во всем доме Моем доверенный он» (Бамидбор, 12: 7).

  Возникает вопрос: зачем тогда вообще нужно было давать отчет? Если Б‑г Сам выступает гарантом того, что Моше честно вел учет и распределение всех пожертвований. Ведь глас небесный мог быть услышан сразу, и тогда не было бы необходимости в отчете! Это наталкивает нас на мысль, что хотя простой целью представления народу Израиля отчета о приношениях и их использовании было развеять подозрения, имелась и другая, более глубинная цель. Исходя из внутренней сущности Скинии, Моше должен был обобщить, объединить все пожертвования.

  Мишкан был построен на приношения отдельных лиц, но он сам должен был стать творением всей общины Израиля. Как установить связь между действием многих лиц и общественности в целом? Это делается через Моше. Он, глава сынов Израиля, объединил пожертвования отдельных лиц и сделал их достоянием всего народа.

  Когда один человек дает труму (приношение), все зависит от его намерений. Возможно, он жертвует от всего сердца, а может — нет. Поэтому Б‑г велел принести все пожертвования Моше, потому что он был царем (Рамбам, «Законы Храма», 6: 11), чье сердце — сердце общины Израиля (Рамбам «Законы царей», 3: 6). Моше собрал воедино все пожертвования, а когда он передал их для изготовления Скинии, они стали единым цельным даром всего народа Израиля…

  Одна из причин того, что Мишкан называется «Мишкан свидетельства», заключается в том, что «Скиния была для Израиля свидетельством того, что Святой, благословен Он, простил Израилю совершенное с золотым тельцом, ибо Он дал Шхине Своей пребывать между ними» (Раши на Шмойс, 38: 21). Однако даже когда Б‑г простил евреев, пятно греха осталось на них — некоторые из них грешили фактически, а некоторые как следует не протестовали. Моше был единственным евреем, которого вообще не коснулся грех золотого тельца. Он пребывал на горе Синай и не имел ничего общего с грехом — даже не мог «выразить свой протест» против недостойного поведения евреев. Когда он получил приношения всех сынов Израиля и передал их для изготовления Скинии, это уже было пожертвование, совершенно незапятнанное грехом золотого тельца. Оно не могло предназначаться даже для искупления греха. Именно поэтому только Моше мог на самом деле объединить все приношения в общественное имущество и опустить в этот мир Б‑жественный свет — когда облако Шхины опустилось на Мишкан и наполнило его своим присутствием.

Рав Авроом Вольф, главный раввин Одессы и Юга Украины